Из Предисловия к 1-й публикации

в журнале «Золотой век» (1996)

Однажды мартовской ночью перед моим мысленным взором вдруг воздвиглась Ветряная Мельница, больше похожая на Вавилонскую Башню. И Башня внятно произнесла два стиха:

Бог дал мне эти крылья, чтобы я

их простирала надо всей Ламанчей.

Я решился и ответил ей тоже стихами:

В Ламанче нет такого уголка,

куда бы я копьем не дотянулся!

И хотя у Башни не было крыльев, а у меня – копья, я понял, что Рыцарь Печального Образа, живший в моем сознании с детских лет, требует у меня слова. Я понял, что очарован и чары таковы, что его печаль стала моей, и мне уже не избыть ее, не выразив так или иначе словами. И я стал писать.

Герои Сервантеса в моем воображении пускали мыльные пузыри, беседовали о Чехове, обсуждали устройство мироздания.

Одна звезда в созвездии Насос

мне не дает душевного покоя! –

восклицал Дон Кихот, а Санчо Панса, каудильо острова Таганрог, не отмеченного ни на одной географической карте, в свободное от руководящей работы время сочинял роман «Основы ослологии», в котором

один осел по имени Сократ

беседует с другим ослом Платоном

о сущности ослиной.

«Вино старится – в этом его будущее, культура бродит – в этом ее молодость», – сказал великий поэт ХХ века Осип Мандельштам.

Я рад возможности предложить читателям Золотого века отрывок из пьесы, действие которой разворачивается в глубине души во все времена. Ее герои ищут свет во тьме, а вечное в преходящем. Противоречие рождает речь, и время неощутимо, пока его не ощущаешь.

__________________
* Новая редакция